Dante, Divina Commedia, Genova XV secolo, Manoscritto Holkham misc. 48, dettaglio della pagina 60 (Bodleian Library, University of Oxford)
Автору этих строк часто задают вопрос: «А текст “Божественной комедии” как-то адаптирован к современному варианту итальянского языка, или Данте так и написал, буква в букву?» Вопрос очень важный, и невозможно дать на него краткий и исчерпывающий ответ. Но давайте попытаемся наметить основные моменты и понять, в какую сторону следует смотреть, чтобы к этому ответу приблизиться. Итак…
1) Язык Данте структурно несоизмеримо ближе к современному литературному итальянскому (italiano standard, сформировавшийся на основе народного языка Флоренции и подвергшийся долгому и сложному процессу нормализации), чем, например древнерусский язык XIV века к современному русскому или старофранцузский куртуазных романов к современному французскому. Основное отличие средневекового тосканского (как, впрочем, и любого другого итальянского volgare той эпохи) от современного italiano standard – высокий уровень внутренней вариативности: это в высшей степени закономерно, учитывая, что кодификация нормы литературного языка тогда только-только началась и ученые дискуссии (т.н. questione della lingua) по этому вопросу будут вестись еще долго.
2) На протяжении XX века в Италии сформировалась очень сильная научная школа текстологии, которая и сейчас считается одной из лучших в мире (если не лучшей). А это означает, что у итальянцев очень развито уважение к историческим особенностям любых памятников словесности, и адаптировать средневековые тексты к современному языку — по крайней мере, в том понимании, которое в этот термин вкладываем мы — не принято даже в школьных учебниках (и относительная структурная близость староитальянского к современному языку этому благоприятствует).
3) Минимальная адаптация языка средневековых памятников все же имеет место: она присутствует в любом серьезном критическом издании, и это одна из характеристик, отличающих его от дипломатической транскрипции. Изменения, которые вносит издатель, касаются прежде всего орфографии (так, например, в староитальянских и других романских текстах не различаются буквы U и V, I и J, а современные критические издания нормализуют их употребление в соответствии с современными правилами и оговаривают это в соответствующем месте комментария к изданию), деления текста на слова (в средневековых источниках оно следовало несколько иным закономерностям, а критические издания адаптируют материал рукописей, применяя современные правила и делая таким образом текст удобнее для чтения) и пунктуации (в рукописных текстах той эпохи расстановка знаков препинания не имела ничего общего с современной, а иногда пунктуация и вовсе отсутствовала). Как вы, возможно, заметили, все эти манипуляции чисто формальны и, строго говоря, никак не меняют сам текст (исключения могут касаться только тех случаев, в которых издатель сталкивается с проблемой выбора между несколькими вариантами интерпретации источника).
4) К сожалению, до нас не дошло ни одного автографа Данте. Для текстов той эпохи это норма, хотя исключения тоже имеют место (например, до нас дошли авторские рукописи Петрарки). Таким образом, мы не знаем, как именно писал Данте «буква в букву», и его тексты нам известны исключительно по спискам, количество которых настолько огромно, что текстологи и по сей день продолжают писать по ним научные работы и делать открытия. Высокое количество списков свидетельствует об ошеломительной популярности «Комедии» почти сразу после ее написания, а вот с точки зрения реконструкции оригинального текста это обстоятельство имеет как плюсы, так и минусы. Как бы то ни было, методологические достижения итальянской текстологии позволяют нам если не точно реконструировать оригинальный текст (это утопия, на которую не претендует ни одно критическое издание), то хотя бы приблизиться к нему достаточно плотно. Наиболее авторитетным изданием, своего рода «Вульгатой» дантовской поэмы считается издание Джорджо Петрокки: Giorgio Petrocchi (a cura di, per la Società Dantesca Italiana), Dante, La commedia secondo l’antica Vulgata, Milano, Mondadori, 1966-67) — но, разумеется, это не означает, что этот текст нельзя улучшить.
La Divina Commedia di Alfonso d’Aragona.
Londra, British Library, Ms. Yates Thompson 36
Судьба дантовской «Комедии» наглядно иллюстрирует тот факт, что история литературного произведения не заканчивается в момент его написания. История текста — это всегда еще и история его интерпретаций. В случае Данте интерпретаторами становятся его средневековые переписчики, издатели Ренессанса и Нового времени, переводчики разных эпох. А также актеры, читающие дантовские строки со сцены или перед камерой, и мы с вами — читатели и зрители. Italiano ConTesti предлагает вашему вниманию четыре современных интерпретации V песни «Ада» (той, где Данте встречается с прекрасной Франческой и ее возлюбленным), четыре очень разных образца художественного чтения — Витторио Гассмана, Кармело Бене*, Роберто Бениньи и Микеле Плачидо (а текст V песни на двух языках можно прочесть здесь). Какую из четырех версий вы предпочитаете? Оставьте нам комментарий о своих впечатлениях здесь или на одной из наших страниц в соцсетях.
* «Кармело Бене был врагом интерпретации и репрезентации, которые он называл teatro con il testo a monte. Интерпретация или репрезентация – это когда у вас главное текст, который актеру нужно лишь “правильно” с выражением донести (riferire) до зрителя. У Кармело Бене все не так. Для него главное не detto (“сказанное”, которое по Бене всегда мертво), а dire (сам акт речи, звук, который он определял греческим термином phonè). Еще он называл это lettura come oblio. Чтение как забвение, как это ни парадоксально — забвение текста и самого себя (io). Всегда, даже когда он помнил текст наизусть, он все равно читал с листа. Нужно было исключить акт воспоминания, возвращения к тексту. В этот момент он становился речью, звуком, dire, phonè . Он отвергал саму принадлежность к одной профессии со своими “конкурентами” в этом посте. “C’e’ un’abisso uncolmabile fra di noi”, говорил он Гассману» (Юрий Мининберг).
