Жестокий романс по-итальянски: “Баллада о Микé” Фабрицио Де Андре

Давайте послушаем одну из самых ранних песен Де Андре – «Балладу о Микé» (La ballata del Miché). Ее название впервые фигурировало на обложке пластинки, которая вышла в ноябре 1961 года. Буквально за месяц до этого вышел дебютный диск Де Андре с песнями Nuvole barocche («Барочные облака») и E fu la notte («И была ночь»), еще довольно традиционными — при всей их оригинальности — и во многом напоминающими мелодичные романсы о любви 50-х годов. Тем не менее, уже здесь в трактовке этой вечной темы проявляются горькая ирония и меланхолия, типичные для всего творчества Де Андре и отличающие даже эти первые опыты от песен Модуньо и других итальянских певцов.

Foto © Mimmo Dabbrescia

Но «Баллада о Мике» – это уже нечто совсем другое и по-настоящему авторское. Де Андре сочинил эту песню в соавторстве со своей приятельницей Клелией Петакки. Двадцатилетний студент-двоечник генуэзского юрфака уже открыл для себя, с одной стороны, потенциал народной музыки и особенно танцевальных ритмов сельских праздников и городских ярмарок (вальсы, тарантеллы, мазурки…), которые в его песнях подвергаются изысканной стилизации; с другой – мощный и разнообразный потенциал сюжетов из жизни нищих и всевозможных маргиналов, о которых он всегда рассказывает с сопереживанием и без пафоса, никогда никого не осуждая и, напротив, остро критикуя жесткость закона и католической морали.

«Баллада о Микé» — это повествование о простом человеке, который убил своего соперника в любви и повесился в тюрьме: тем самым он достиг своего рода посмертной свободы («теперь им придется открыть ему дверь»), но, разумеется, лишился права на панихиду и похороны («самоубийцам отказано в жалости»). Эта композиция, безусловно, напоминает многочисленные «Песни для Овернцев» Брассенса, но невозможно также не почувствовать — со всеми должными оговорками — некое родство баллады Де Андре с блатными романсами русской традиции.

Вот самая первая запись песни, оцифрованная версия пластинки 1961 года:

La ballata del Michè
Quando hanno aperto la cella,
era già tardi perché
con una corda sul collo
freddo pendeva Michè.
Tutte le volte che un gallo
sento cantar, penserò
a quella notte in prigione
quando Michè s’impiccò.
Stanotte Michè
s’è impiccato ad un chiodo perché
non poteva restare vent’anni in prigione
lontano da te.
Nel buio Michè se n’è andato sapendo che a te
non poteva mai dire che aveva ammazzato
perché amava te.
Io so che Michè
ha voluto morire perché
ti restasse il ricordo del bene profondo
che aveva per te
Vent’anni gli avevano dato
(la corte decise così)
perché un giorno aveva ammazzato
chi voleva rubargli Marì.
L’avevan perciò condannato
vent’anni in prigione a marcir,
però adesso che lui s’è impiccato
la porta gli devono aprir.
Se pure Michè
non ti ha scritto spiegando perché
se n’è andato dal mondo tu sai che l’ha fatto
soltanto per te.
Domani alle tre
nella fossa comune cadrà
senza il prete e la messa, perché di un suicida
non hanno pietà.
Domani alle tre
nella terra bagnata sarà,
e qualcuno una croce col nome e la data
su lui pianterà.
E qualcuno una croce col nome e la data
su lui pianterà.

Баллада о Микé
(русский подстрочник)
Когда они открыли дверь камеры,
было слишком поздно, потому что
с веревкой на шее
висел Микé, уже окоченевший.
Каждый раз, услышав
пение петуха, я буду думать
о той ночи,
когда в тюрьме повесился Микé.
Сегодня ночью Микé
повесился на гвозде, потому что
он не мог оставаться двадцать лет в тюрьме,
вдали от тебя.
Во тьме Микé ушел, зная что тебе
он никогда не смог бы сказать, что он совершил убийство
только ради тебя.
Я знаю, что Микé
решил умереть, чтобы
у тебя осталось воспоминание о великой любви,
которую он испытывал к тебе.
Ему дали двадцать лет,
так решил суд,
потому что в один прекрасный день он убил
того, кто хотел украсть у него Мари.
Поэтому его приговорили
гнить в тюрьме двадцать лет.
Но теперь, когда он повесился,
им придется открыть ему дверь.
И даже если Микé
не написал тебе, не объяснил, почему
он покинул этот мир, ты знаешь, что он это сделал
только ради тебя.
Завтра в три часа
он будет в общей могиле
без священника и мессы, потому что
самоубийцам отказано в жалости.
Завтра в три часа
он будет в сырой земле,
и кто-то крест с именем и датой
поставит над ним,
и кто-то крест с именем и датой
поставит над ним.